Гайдзин. Том 2 - Джеймс Клавелл

Слишком много плывущих лет. Тридцать три года скольжения по водной глади, по одному на каждый из этих наполненных тревогой дней. Сегодня мне сорок три года, ровно сорок три года назад я родилась на свет. Что мне делать теперь? Скоро князь Ёси потребует расплаты. Карма.

Я принимаю, что обучила Койко, предложила ее, поручилась за нее. Что еще я могу предложить в искупление? Что могу сделать?

Отражение не ответило ей.

Стук в дверь.

– Госпожа, пришел Кацумата-сама, мы не ждали его так рано.

Она ощутила сосущую пустоту в желудке.

– Я выйду к нему через мгновение.

Чтобы успокоиться, Мэйкин выпила немного бренди гайдзинов, которое дала ей Райко. Почувствовав облегчение, она вышла и прошла по изысканно убранному коридору в комнату для гостей – дерево, татами, сёдзи были самые дорогие и лучшего качества. При отменном вкусе. Купленные и оплаченные с такими усилиями, сердечной болью и упрашиваниями. Однако благодаря Койко, ее дом приносил огромную прибыль и был источником радости и удовольствия для ее банкиров. Сегодня она встречалась с ними.

– Мы заметили, прошу прощения, что ваш доход стал значительно ниже по сравнению с прошлым месяцем.

– Это все зима виновата, тяжелое время года для всех чайных домов, и столь необычные для этого месяца холода. С началом весны дела пойдут лучше. Мы имеем огромную прибыль за этот год, нет причин для тревоги. – Но она понимала, и знала, что Гъёкояме это тоже известно, что наибольшую часть прибыли ей приносила Койко, что теперь лишь занавесь из тонкого газа отделяет ее от полного краха. Если так решит Ёси.

Зачем же тогда еще больше увеличивать риск, допуская сюда сиси, спрашивала она себя. Особенно Кацумату – он теперь для Ёси самый злейший враг. Какое это имеет значение? Всему хорошему в жизни обязательно сопутствует зло, со злом можно справиться, хорошим – насладиться. Ведь это так захватывающе интересно быть частью сиси, их храбрость и сонно-дзёи, их борьба за освобождение от векового ига, жизни, которые они не задумываясь отдают за императора в своем трагическом и безнадежном поиске высшей истины, все они так молоды и доблестны, и рождены, чтобы потерпеть поражение, как печально. Но даже если бы им было суждено победить, те, кто станут править нами вслед за сёгунатом, освободят ли они нас от векового ига?

Нет. Никогда. Только не нас, не женщин. Мы останемся там, где мы сейчас, навечно привязанные к яну шелковой нитью.

Взгляд ее на мгновение приковала к себе луна, вырвавшаяся из-за багрового облака, окровавленного заходящим солнцем. Несколько секунд она сияла на небе во всей своей чистоте, потом облака вновь поглотили ее, кроваво-красный цвет побурел, затем стал золотистым и обратился в цвет темнеющего пламени – только что она была жива, и вот смерть накрыла ее.

– Прекрасное зрелище, neh?

– Да, Кацумата-сама, такое печальное и такое прекрасное, да. А, чай уже принесли, как жаль, что вы покидаете нас.

– Я вернусь через несколько дней. Вы получили еще какие-нибудь известия от Райко? Что-нибудь еще о гайдзинах, их планах?

Мэйкин налила ему чаю, задержавшись на миг, чтобы полюбоваться непревзойденной формой чашек.

– Похоже, что князь Ёси встретился с предводителем гайдзинов и хочет стать их другом. – Она пересказала ему сведения от Фурансу-сана, шепотом переданные ей посланником Райко несколько дней назад; она утаивала их от него до этого момента. – Кроме того, врач гайдзинов из Канагавы в тот же день тайно осмотрел здесь тайро и дал ему лекарства гайдзинов – я слышала ему стало лучше.

– Бака, – с отвращением произнес Кацумата.

– Да. Этого врача следует остановить. Осведомитель Райко говорит, что он возвращается завтра или через день, чтобы осмотреть тайро еще раз.

– Со ка? – Его интерес удвоился. – Где? В замке?

Она покачала головой.

– Нет. Это самое лучшее известие: за его стенами, во дворце Зукумуры Безмозглого, как и в прошлый раз.

Его лицо скривилось.

– Так много возможностей, Мэйкин, редких возможностей. Совсем как Утани, neh? Такой большой соблазн. Убийство Утани до сих пор гремит по всему Ниппону! Хирага? Его еще не поймали?

– Нет, главный гайдзин отпустил Акимото, и Такэда тоже в безопасности. – Некоторое время она наблюдала за ним, гадая, о чем он думает, потом добавила тихо: – Две последних вещи, которые вам необходимо знать. Князь Ёси присутствовал на встрече врача и тайро, тоже всего с несколькими охранниками. Я слышала, он опять там будет. – Она увидела, как свет, наполнявший комнату, вспыхнул в его глазах, и ощутила внезапный страх, почувствовав его сдерживаемое бешенство.

– Ёси и Андзё вместе, эти псы за стенами замка и вместе? Ииии, Мэйкин, какая редкая удача! – Кацумата весь дрожал от волнения. – Вы можете выяснить, когда точно прибудет врач?

Она подалась вперед, чувствуя, как кружится голова от забрезжившей надежды, и прошептала:

– Я жду еще одного вестника сегодня вечером. Тогда я буду знать. Райко поймет, какой жизненно важной возможностью это могло бы стать для нас, для всех нас, чтобы все мы могли свести сразу много счетов.

По сути, возможности, подобной этой, еще никогда не представлялось, если все действительно произойдет именно так. Он нахмурился.

– Я не могу ждать здесь или вернуться ночью еще раз. Когда была первая встреча, в какое время дня?

– Рано утром.

Морщины на лбу стали глубже, потом разгладились.

– Мэйкин, все сиси будут в долгу перед вами. Если встреча состоится завтра, немедленно передайте мне время, гостиница Голубых Небес, рядом с мостом у Нихонбаси.

Он поклонился, и она поклонилась, оба удовлетворенные – пока что.

Мост у Нихонбаси считался первым этапом на Токайдо, у самой границы Эдо, а гостиница Голубых Небес являлась одной из дюжин других, богатых и бедных, которые были в беспорядке разбросаны по всей округе. Ночь выдалась безлунная и холодная, небо затянула сплошная пелена облаков, до полуночи оставалось все еще несколько часов. «Голубые Небеса» стояли в грязном проулке, гостиница была из тех, что победнее – неприметное, обветшавшее двухэтажное здание с пристройками, кухнями и несколькими небольшими, отдельно стоявшими домиками на одну комнату в саду, обнесенном стенами. На веранде одного из таких домиков сидел Кацумата, погруженный в глубокое раздумье. Его одежды были на стеганой подкладке и защищали его от ночного холода. Он сидел и наслаждался садом – единственное, за чем тщательно ухаживали в этой гостинице.